Старое православно-католическое кладбище в Каменце – это не просто место умерших людей и куча страшных крестов. Это уровень нашей культуры. И таки это наша История! Многие из упокоенных здесь людей внесли весомый вклад в духовное, культурное, общественное и материальное развитие нашего Каменца. Под надгробиями (от прекрасных скульптурных изваяний и уникальных кованых крестов до «примитивов» с красными звёздочками) лежат прах священников, докторов, аптекарей, богатых землевладельцев, борцов с послевоенными бандитами, бойцов «Армии Краёвой», участников восстания Калиновского и простых людей. Где-то припрятаны останки монахов ордена Святого Варфоломея… Кстати, даже на кладбище оптимисты видят одни плюсы. А ещё (возможно, многие подзабыли) Пасха мёртвых в наших местах была в первое воскресенье после «Велыкдня».
Итак, мы находимся на улице Пролетарской (былая Долина, к сожалению, не знаю где поставить ударение). На фото ниже со звонницы церкви в направлении кладбища действительно открывается чистое поле до горизонта – долина.
Из теперешнего центра Каменца к кладбищу вела улица Кладбищенская (Cmentarna, ныне переулок Пролетарский). Кладбище прямоугольной формы было заложено в середине XIX века, без каких-то делений на кварталы или ряды. Однако граница между православной и католической частями видна до сих пор – внимательный взгляд обязательно заметит почти засыпанную канаву, которая делит всю территорию почти поровну.
«Забобоны»
В том месте, где проторена «народная тропа», была входная деревянная брама. Через неё проходила траурная процессия: впереди самый старший человек, несущий крест; за ним люди с хоругвями и венками; затем проносили «домовину», за которой шли близкие родственники; а после по старшинству – чем младше, тем дальше от покойника.
После прощальных ритуалов главное было соблюсти несколько важных правил. Ничего не принести с кладбища, а то покойники ночью под окнами будут требовать своё обратно. И… Как-то довелось видеть ситуацию, как на выходе из кладбища скопились бабульки и явно задерживались уходить за ворота. К ним подошёл смелый дядька их возраста и гневным голосом накинулся на них: «Шо, старые, ны хотытэ вмыраты?! Пушлы вон!» Оказывается, первым из кладбища должен выходить самый старый человек! А бабульки просто ждали, кто из глупых и молодых проскочит перед ними.
Православная часть
Ну что, входим? Бояться нужно живых, а не мёртвых. Идём. Конечно же, первыми бросаются в глаза – огромные деревянные кресты. Причём высота их достигала 4-х и более метров. На некоторых из них с трудом можно прочитать надписи.
Почему такие высокие? Есть версия, что их делали такими со следующей целью: основание креста, которое находилось в земле, со временем подгнивало, и, чтобы крест не упал, гниль обрезали и его заново вставляли на прежнее место.
Ещё недавно у входа можно было увидеть послевоенные надгробия (сейчас заменены на современные): синие пирамидки над могилами советских милиционеров, погибших в период с 1944-1946 годы в боях с вооружёнными бандитами на территории нашего района (О.А.Липовик, М.С.Мартинович, В.И.Сидоров, Д.М.Явхуто).
Далее обращайте внимание на кованые кресты, «растущие» из камней . Это наша изюминка! Их уже не так много, но каждый из них уникален! Некоторые знатоки и краеведы из других мест приходят в восторг от работ наших «кавалей».
Идя далее, справа от тропинки, можно увидеть кенотаф (символическая могила без праха покойного) Никиты Тройчука (про него здесь), могилу его сестры, а рядом – их родителей.
Ближе к выходу покоится священник о.Владимир Философов. Неспешно и украдкой проходя между могилами (аккуратно наступая на «барвинок» – красивое стелющееся растение, характерное для кладбищ, и образующее большие цветущие поляны) можно увидеть места упокоения многих коренных мещан, фамилии которых известны каждому либо уже преданы забвению. Предстоит проделать ещё много работы по возвращению из забытья их деяний.
Католическая часть
Попав на развилку, сворачиваем направо (налево – выход к больнице), чтобы выйти на католическую часть некрополя. Здесь мы увидим более изысканные изваяния и монументальные сооружения. Однако уникальность здесь уже не та – подобные надгробия можно встретить не только на Брестчине и на Гродненщине, но и в городах за Бугом. Кстати, на многих надгробиях в укромных местах спрятаны метки от производителя (имя-фамилия и город производства). Композиции выполнялись из нехарактерных для наших мест песчаника (привозился из Семятыч) и гранита. Видимо, финансовые возможности позволяли такую роскошь.
Обратите внимание на срезанные гранитные деревья со срубленными ветвями – символ того, что на этом человеке завершился род. Такой же смысл несёт в себе разломленный щит.
Единственное строение на всей территории – капличка. В ней хоронились монахи ордена варфоломистов, которые назывались «коммунистами» из-за формы ведения своей хозяйственной жизни. После реставрации освящена в память о мучениках 20-го века.
Недалеко от неё возвышается железное надгробие подполковника Павла Гофмейстера. Кто таков? Немецкий протестант из Саксонии, служил полицмейстером в Симбирске на Волге. В 1831 году со своей семьёй переехал жить в Шестаково. Был отцом более известного в истории Беларуси Аполлинария Гофмейстера (1825-1890г.г.) – деятеля белорусского революционного движения, одного из руководителей национально-освободительного восстания К.Калиновского в 1863-1864 годах.
Аполлинарий с детства дружил с нашим известным земляком из Шестаково Ромуальдом Траугуттом. Во время восстания он был гражданским главой Брестского уезда, а также сформировал большой кобринский отряд повстанцев, который и возглавил Траугутт. После восстания был сослан в Сибирь на бессрочное поселение. Благодаря стараниям посольства Австрии был освобождён без права возвращения в Российскую империю. Умер и похоронен на Раковицком кладбище в Кракове.
Малопримечательное, но весьма утончённое надгробие Витольда Буховецкого – кавалера ордена Святого Станислава, которым награждались чиновники в Российской империи.
Ближе к выходу, если постараться, можно найти могилу Станислава Снежко, ветерана восстания 1863 года. А в глубине, ближе к жилым домам вдоль забора, встречается могила, ограждённая невысокими бетонными столбиками с цепью. Здесь покоятся останки польских солдат, погибших во время советско-польской войны в 1920 году.
А вертикальная плита из чёрного гранита, которая всегда бросается в глаз всяк проходящему по улице Пролетарской, это место захоронения Петра Оссовского. Того самого владельца аптеки с колонами в старом центре города.
Конечно же, этот город мёртвых нуждается в более тщательном исследовании, а пока на выход…
P.S.: После открытия нового кладбища в Каменце появился локальный «мем» — «Пушов до Кажуры», «Трэба збыратыся до Кажуры». 1 января 1974 года Матвей Николаевич Кожура (родом из Гродно) по своему личному согласию (которое он дал, будучи в ясном уме и трезвой памяти) стал «первооткрывателем» нового кладбища. Власти пообещали за свой счёт установить большое красивое надгробие. Слово не сдержали – стоит старый железный крест из трубы. Его могилу расположили в центре будущего некрополя, и она долго находилась в одиночестве – люди всеми правдами и неправдами продолжали хорониться на старом кладбище (не исключено, что захоронения проводились в «два этажа»).
Как помочь проекту? Читайте здесь.
Понравилось? Поделись!